Николай Носков
Николай Носков больше половины жизни провел на сцене и за эти годы понял одно – петь надо сердцем, работу надо делать хорошо. Он может исполнить и блатную композицию, но делать этого на публику не станет, поскольку как артист давно обрел и свои темы, и свой оригинальный музыкальный язык. Певец Николай Носков. «Я считаю себя счастливейшим человеком, потому что я музыкант.
55
...загрузка
...загрузка
-
ТОН
+
0
- Выбрать эффект -
Без эффекта
В версии ПК можно записать эту песню с голосом
Не поднимая забрала,
Не опуская щита -
Смелости так не пристало,
Но безрассудство -- тщета.
Стоит ли вольному жить в страхе
В память о рабском биче.
Одна рука - в приветственном взмахе,
Другая рука на мече.
Наследник походной палатки,
Сгибаясь, смыкается кров
Под тяжестью каменной кладки,
Под бременем буйных пиров.
В речах сердцеедок, под складками юбок,
Кружит сладострастия бес.
В одной руке - за здравие кубок,
Другая сжимает эфес.
Та, что бессонно любила,
Тая в ночи, как зола,
Было же, милая, было
Счастье без примеси зла.
Огонь, вода, медные трубы,
Да как мы смогли устоять
И счастьем наполнить любимые губы,
Сжимая меча рукоять?
Кабы не волчья стая,
Кабы не стадный дух,
Может, страницы листая,
Я отыщу этих двух?
Стерлись доспехи, изношено платье,
Век не живут при свече.
Но одна рука - в рукопожатье,
Другая рука на мече.
Не поднимая забрала,
Не опуская щита -
Смелости так не пристало,
Но безрассудство -- тщета.
Стоит ли вольному жить в страхе
В память о рабском биче.
Одна рука - в приветственном взмахе,
Другая рука на мече.
Наследник походной палатки,
Сгибаясь, смыкается кров
Под тяжестью каменной кладки,
Под бременем буйных пиров.
В речах сердцеедок, под складками юбок,
Кружит сладострастия бес.
В одной руке - за здравие кубок,
Другая сжимает эфес.
Та, что бессонно любила,
Тая в ночи, как зола,
Было же, милая, было
Счастье без примеси зла.
Огонь, вода, медные трубы,
Да как мы смогли устоять
И счастьем наполнить любимые губы,
Сжимая меча рукоять?
Кабы не волчья стая,
Кабы не стадный дух,
Может, страницы листая,
Я отыщу этих двух?
Стерлись доспехи, изношено платье,
Век не живут при свече.
Но одна рука - в рукопожатье,
Другая рука на мече.
Не поднимая забрала,
Не опуская щита -
Смелости так не пристало,
Но безрассудство -- тщета.
Стоит ли вольному жить в страхе
В память о рабском биче.
Одна рука - в приветственном взмахе,
Другая рука на мече.
Наследник походной палатки,
Сгибаясь, смыкается кров
Под тяжестью каменной кладки,
Под бременем буйных пиров.
В речах сердцеедок, под складками юбок,
Кружит сладострастия бес.
В одной руке - за здравие кубок,
Другая сжимает эфес.
Та, что бессонно любила,
Тая в ночи, как зола,
Было же, милая, было
Счастье без примеси зла.
Огонь, вода, медные трубы,
Да как мы смогли устоять
И счастьем наполнить любимые губы,
Сжимая меча рукоять?
Кабы не волчья стая,
Кабы не стадный дух,
Может, страницы листая,
Я отыщу этих двух?
Стерлись доспехи, изношено платье,
Век не живут при свече.
Но одна рука - в рукопожатье,
Другая рука на мече.
Не поднимая забрала,
Не опуская щита -
Смелости так не пристало,
Но безрассудство -- тщета.
Стоит ли вольному жить в страхе
В память о рабском биче.
Одна рука - в приветственном взмахе,
Другая рука на мече.
Наследник походной палатки,
Сгибаясь, смыкается кров
Под тяжестью каменной кладки,
Под бременем буйных пиров.
В речах сердцеедок, под складками юбок,
Кружит сладострастия бес.
В одной руке - за здравие кубок,
Другая сжимает эфес.
Та, что бессонно любила,
Тая в ночи, как зола,
Было же, милая, было
Счастье без примеси зла.
Огонь, вода, медные трубы,
Да как мы смогли устоять
И счастьем наполнить любимые губы,
Сжимая меча рукоять?
Кабы не волчья стая,
Кабы не стадный дух,
Может, страницы листая,
Я отыщу этих двух?
Стерлись доспехи, изношено платье,
Век не живут при свече.
Но одна рука - в рукопожатье,
Другая рука на мече.
Не опуская щита -
Смелости так не пристало,
Но безрассудство -- тщета.
Стоит ли вольному жить в страхе
В память о рабском биче.
Одна рука - в приветственном взмахе,
Другая рука на мече.
Наследник походной палатки,
Сгибаясь, смыкается кров
Под тяжестью каменной кладки,
Под бременем буйных пиров.
В речах сердцеедок, под складками юбок,
Кружит сладострастия бес.
В одной руке - за здравие кубок,
Другая сжимает эфес.
Та, что бессонно любила,
Тая в ночи, как зола,
Было же, милая, было
Счастье без примеси зла.
Огонь, вода, медные трубы,
Да как мы смогли устоять
И счастьем наполнить любимые губы,
Сжимая меча рукоять?
Кабы не волчья стая,
Кабы не стадный дух,
Может, страницы листая,
Я отыщу этих двух?
Стерлись доспехи, изношено платье,
Век не живут при свече.
Но одна рука - в рукопожатье,
Другая рука на мече.
Не поднимая забрала,
Не опуская щита -
Смелости так не пристало,
Но безрассудство -- тщета.
Стоит ли вольному жить в страхе
В память о рабском биче.
Одна рука - в приветственном взмахе,
Другая рука на мече.
Наследник походной палатки,
Сгибаясь, смыкается кров
Под тяжестью каменной кладки,
Под бременем буйных пиров.
В речах сердцеедок, под складками юбок,
Кружит сладострастия бес.
В одной руке - за здравие кубок,
Другая сжимает эфес.
Та, что бессонно любила,
Тая в ночи, как зола,
Было же, милая, было
Счастье без примеси зла.
Огонь, вода, медные трубы,
Да как мы смогли устоять
И счастьем наполнить любимые губы,
Сжимая меча рукоять?
Кабы не волчья стая,
Кабы не стадный дух,
Может, страницы листая,
Я отыщу этих двух?
Стерлись доспехи, изношено платье,
Век не живут при свече.
Но одна рука - в рукопожатье,
Другая рука на мече.
Не поднимая забрала,
Не опуская щита -
Смелости так не пристало,
Но безрассудство -- тщета.
Стоит ли вольному жить в страхе
В память о рабском биче.
Одна рука - в приветственном взмахе,
Другая рука на мече.
Наследник походной палатки,
Сгибаясь, смыкается кров
Под тяжестью каменной кладки,
Под бременем буйных пиров.
В речах сердцеедок, под складками юбок,
Кружит сладострастия бес.
В одной руке - за здравие кубок,
Другая сжимает эфес.
Та, что бессонно любила,
Тая в ночи, как зола,
Было же, милая, было
Счастье без примеси зла.
Огонь, вода, медные трубы,
Да как мы смогли устоять
И счастьем наполнить любимые губы,
Сжимая меча рукоять?
Кабы не волчья стая,
Кабы не стадный дух,
Может, страницы листая,
Я отыщу этих двух?
Стерлись доспехи, изношено платье,
Век не живут при свече.
Но одна рука - в рукопожатье,
Другая рука на мече.
Не поднимая забрала,
Не опуская щита -
Смелости так не пристало,
Но безрассудство -- тщета.
Стоит ли вольному жить в страхе
В память о рабском биче.
Одна рука - в приветственном взмахе,
Другая рука на мече.
Наследник походной палатки,
Сгибаясь, смыкается кров
Под тяжестью каменной кладки,
Под бременем буйных пиров.
В речах сердцеедок, под складками юбок,
Кружит сладострастия бес.
В одной руке - за здравие кубок,
Другая сжимает эфес.
Та, что бессонно любила,
Тая в ночи, как зола,
Было же, милая, было
Счастье без примеси зла.
Огонь, вода, медные трубы,
Да как мы смогли устоять
И счастьем наполнить любимые губы,
Сжимая меча рукоять?
Кабы не волчья стая,
Кабы не стадный дух,
Может, страницы листая,
Я отыщу этих двух?
Стерлись доспехи, изношено платье,
Век не живут при свече.
Но одна рука - в рукопожатье,
Другая рука на мече.
Отправить
368 популярных композиций
+
